Фильмы / Интимный дневник / The Pillow Book
Общая оценка 23 голосов Можете оставить свой голос отметив одну из звездочек. Рекомендаций 8 Всего рекомендаций 8 | Интимный дневник
(1996)
|
Название фильма
Название антологии
Кадры из фильма.
Для просмотра скриншотов нажмите на описание торрента!
Для просмотра скриншотов нажмите на описание торрента!
Качество
Перевод
Размер
файла
файла
Добавлен
Сообщить о появлении в хорошем качестве
Добавить Сообщение
Всего сообщений 7
когда "мужчина"-режиссер очень акцентирует внимание и любуется мужскими письками - это вызывает неочень положительное впечатление.
Гринуэй – искусник, кудесник, чудесник и фокусник от кино, посвящённый в элитное братство гениев. Его фильм "Интимный дневник" – графическо-оптическое богатство, состоящее из многокадрия, надписей, иллюстраций, диффамаций, ситуаций и совершенное благодаря операторскому мастерству Саши Вьерни. Восточный дух, экзотика, эстетика. Церемонии. Красота бумаги и человеческого тела. Бесподобное, гипнотическое музыкальное сопровождение… Всё это без привычки излишне утомительно для восприятия, как любой из фильмов Параджанова, зато потом – усладительно и незабываемо.
Первые сцены картины напомнили мне "Алую букву" Натаниэля Готорна: чёрно-белый фон и красные иероглифы на лице маленькой Нагико. А дальше будут дневник их кожи, служанка с тарелкой, крутящейся на палке, бесстыдно-восхитительная нагота молодого МакГрегора и много-много дикого и прекрасного, облечённого в образы и слова...
"Изысканные вещи – это яйца диких гусей; растёртый со сладким сакэ лёд, положенный в новую золотую вазочку; и цветы глицинии; и цветущие сливы, покрытые снегом; и милое дитя, лакомящееся клубникой".
"Что заставляет трепетать наши сердца? Это когда видишь играющего ребёнка или когда зажигаешь благоухающую курильницу и лежишь одиноко".
Завораживает, не так ли?
Первые сцены картины напомнили мне "Алую букву" Натаниэля Готорна: чёрно-белый фон и красные иероглифы на лице маленькой Нагико. А дальше будут дневник их кожи, служанка с тарелкой, крутящейся на палке, бесстыдно-восхитительная нагота молодого МакГрегора и много-много дикого и прекрасного, облечённого в образы и слова...
"Изысканные вещи – это яйца диких гусей; растёртый со сладким сакэ лёд, положенный в новую золотую вазочку; и цветы глицинии; и цветущие сливы, покрытые снегом; и милое дитя, лакомящееся клубникой".
"Что заставляет трепетать наши сердца? Это когда видишь играющего ребёнка или когда зажигаешь благоухающую курильницу и лежишь одиноко".
Завораживает, не так ли?
Высказываю лишь своё мнение. Гринуэй с присущей ему утончённо-брутальной театральностью и некоторым эстетством гениально экранизировал женский роман. Сэй Сёнагон не читал, но судя по фильму роман исключительно для женской аудитории. Поскольку не являюсь поклонником Гринуэя, театра и женских романов, то пересматривать не буду, не моё. А вот поклонникам неординарного, авторского кино следует обратить пристальное внимание к данному кинопроизведению.
будучи поклонником питера гринуэя я предвзят в оценке
конечно кино понравилось \ и причина любви _ красота
в его картинах она зашкаливает пьянит завораживает
и местами шокирует своей маргинальностью и препарацией происходящего
5 из 5
конечно кино понравилось \ и причина любви _ красота
в его картинах она зашкаливает пьянит завораживает
и местами шокирует своей маргинальностью и препарацией происходящего
5 из 5
Добавить Сообщение
Сообщений 7
Добавить Сообщение
Cообщений друзей: 0.
загрузка
Cообщений друзей: 0.
Добавить Сообщение
И на телах чужих прочтете книгу Судеб...
Томный, эротичный, искушающий, сладко-горький, ослепительно прекрасный, сумрачно атмосферный фильм от маэстро Гринуэйя.
Люблю его легкий флер многозначительности и восточной скрытности, тянусь коснуться этой ускользающей красоты, вдохнуть аромат увядающих цветов сакуры, пройтись босыми ногами по битому стеклу боли и острой бритвой чувств надрезать свои вены, впитав в себя таинственный мир странной девушки, ведущей ирреальный сказ.
Итак от иероглифа к иероглифу, от взгляда к слезе, от улыбки к губам, от шелка и атласа к стройным ногам... Гринуэй, поэт и художник, хищник и вор сердечной истомы моего сердца. С разбега и в омут, и нет дна, и манит страсть и тишина, молчания звук еще чуть-чуть и мой покой взорвет, и я тону в болоте чувств чужих, теперь моих, теперь твоих. И юный Юан, в кольце юных рук, бесстыдно наг и также стыдно сладок, губами чертит это слово на прекрасном теле совсем рядом. В порыве встречном, бьющем души в кровь, рождается иероглиф путеводный - любовь...
Она - укутанная детским миром воспоминаний в мести сон, и с перепутанных волос еще не стриженная память, она рисует тех и то, что ей увидеть довелось, а он ей план коварный ближе подвигает. И каждой книги грех от перьев сломанных о кости, она тела листает вместо страниц, и лишь его сердечно просит в гости. Но разменяв любовь на похоть и усладу тела, ее любовник пал пред тем, кого она погибели предать хотела. И местью вся до пят горела.
О, горе, предавшим любви огонь, теперь вращает ваши души на девятом, самом страшном круге ада. О, Боже, ты чего-то в той истории не доглядел, они как птицы были и вдруг им неба стало мало. И в наказание за боль, тонущую в соленом слезном океане, безумие и так плетущее за местью тканый свой узор, поставит свой автограф в самом слабом месте. Интимный тот словарь, начавший путь так царственно и важно, теперь от мрачного багрянца крови и тяжел, и влажен. И душ темницей стали все написанные на телах слова. И та, что истину несла, себя сожгла...
Вообще, о этой картине мне тяжело писать, и как-то логически пытаться сложить слова в предложения; только отпуская свои чувства на волю, ощущаешь свободный и сильный поток иероглифов ассоциаций и символов.
Гринуэю уже устала выражать свою благодарность, его картины для меня чудодейственная прана... Аххааа, сродни кремлевской таблетке, съел и порядок.
Живи, дыши, думай...
Подпрыгивай, прыгай, выше, еще выше, взлетай, лети, выше, еще выше...
"Интимный словарь" - кинопоэзия. Вдохновленная и вдохновляющая.
Люблю его легкий флер многозначительности и восточной скрытности, тянусь коснуться этой ускользающей красоты, вдохнуть аромат увядающих цветов сакуры, пройтись босыми ногами по битому стеклу боли и острой бритвой чувств надрезать свои вены, впитав в себя таинственный мир странной девушки, ведущей ирреальный сказ.
Итак от иероглифа к иероглифу, от взгляда к слезе, от улыбки к губам, от шелка и атласа к стройным ногам... Гринуэй, поэт и художник, хищник и вор сердечной истомы моего сердца. С разбега и в омут, и нет дна, и манит страсть и тишина, молчания звук еще чуть-чуть и мой покой взорвет, и я тону в болоте чувств чужих, теперь моих, теперь твоих. И юный Юан, в кольце юных рук, бесстыдно наг и также стыдно сладок, губами чертит это слово на прекрасном теле совсем рядом. В порыве встречном, бьющем души в кровь, рождается иероглиф путеводный - любовь...
Она - укутанная детским миром воспоминаний в мести сон, и с перепутанных волос еще не стриженная память, она рисует тех и то, что ей увидеть довелось, а он ей план коварный ближе подвигает. И каждой книги грех от перьев сломанных о кости, она тела листает вместо страниц, и лишь его сердечно просит в гости. Но разменяв любовь на похоть и усладу тела, ее любовник пал пред тем, кого она погибели предать хотела. И местью вся до пят горела.
О, горе, предавшим любви огонь, теперь вращает ваши души на девятом, самом страшном круге ада. О, Боже, ты чего-то в той истории не доглядел, они как птицы были и вдруг им неба стало мало. И в наказание за боль, тонущую в соленом слезном океане, безумие и так плетущее за местью тканый свой узор, поставит свой автограф в самом слабом месте. Интимный тот словарь, начавший путь так царственно и важно, теперь от мрачного багрянца крови и тяжел, и влажен. И душ темницей стали все написанные на телах слова. И та, что истину несла, себя сожгла...
Вообще, о этой картине мне тяжело писать, и как-то логически пытаться сложить слова в предложения; только отпуская свои чувства на волю, ощущаешь свободный и сильный поток иероглифов ассоциаций и символов.
Гринуэю уже устала выражать свою благодарность, его картины для меня чудодейственная прана... Аххааа, сродни кремлевской таблетке, съел и порядок.
Живи, дыши, думай...
Подпрыгивай, прыгай, выше, еще выше, взлетай, лети, выше, еще выше...
"Интимный словарь" - кинопоэзия. Вдохновленная и вдохновляющая.
Полезная рецензия?