«The Burnt Orange Heresy» -
(«Ересь жжёного апельсина» ) – это адаптация романа Чарльза Уиллфорда 1971 года, только действие перенесено в наши дни и из Флориды на итальянское озеро Комо. И в данном случае дистрибьютеры правы в некорректном переводе названия фильма, иначе бы на него вообще никто бы не пошёл. А надо ли, кстати, и ходить? Честно говоря, средней руки нео-нуар триллер с ограблением, когда что-то пошло не так, с навеванием в памяти и старины Хичкока, и «Бархатную пилу» с Джейком Джилленхолом и Рене Руссо, и «Лучшее предложение» с Джеффри Рашем и Сильвией Хукс. Да, картина имела большой потенциал, но к финалу завязла сама в себе и так из этого болота и не выбралась. Да и сложна она, признаться, для широкой аудитории, вот и возят её до сих пор по фестивалям, на которых престижных призов она всё равно не берёт.
Впрочем, на любителя Причём самого-самого.

Муха, по своей сути, муха и есть

...Меня гложет зависть,
А с ней моя злоба.
Желанье быть первым,
И чтоб высшей пробы...

Что ты есть в этом мире? Что представляешь из себя? Кино об этом. Именно об этом.

"Сожженная оранжевая ересь" согласитесь звучит более интригующе нежели "Искусство ограбления". Тем более когда кино имеет явно художественный акцент. Некая изюминка загадочности в первом варианте и явная топорность упразднённости во втором. Однако для привлечения к ленте дополнительного внимания, пойдёшь и не на такое. Тем более, что картина рассчитана явно не на массового зрителя. Слишком велик хронометраж диалогов. Отчасти заумных, отчасти попросту пустых. Это утомляет. Драйв, экшн так востребованные ныне, укорочены до минимума. Нет тут этого. Нет. И это, безусловно, не способствует концентрации внимания. Скорее наоборот, ведёт к рассогласованности.

Едва ли не до середины картины праздная скука, где художественный критик кормит лекционным материалом малообразованных толстосумов продувая мозги как ему вздумается. "Куколка"(милое дамское личико), случайным мотыльком залетевшая и вспорхнувшая едва ли не на его плечо, а затем и в кровать(получасовое знакомства видать к этому располагает), испытывает на себе узлы его комплексов и страхов. Пикировки в духе "кто кого съест" - возможным продолжением отношений и личностными особенностями характеров.

Искра триллера здесь начинает высекаться лишь во второй части повествовательного рассказа при выходе на сцену персонажа Мика Джаггера (коллекционер Кессиди). Именно к нему в гости приезжает парочка для интервью с художником-затворником (роль Дональда Сазерленда) живущему здесь же, под покровительством баловня судьбы.
Казалось бы теперь, при полном сборе всех дам и господ, всё и должно "закрутиться-завертеться", ан нет. Сплошной минор и продолжение знакомства зрителя с возрастной отрыжкой. "Куколка" в мужской среде. В бликах их "фотовспышек". Тут едва ли не "пенсионеры"(хотя пенсионеры они и есть, М.Джаггеру - 76 лет, Д.Сазерленду - 84) в желании покровительствовать, ловить на себе отблески лучащихся жизнью глаз... и само собой разумеющееся "распушать павлиньи хвосты". Да-да, жизнь на излёте, а так хочется ещё восхищать, нравиться, производить впечатление. И какая разница чем, талантом ли, умом речей, мошной кошелька... За ускользающие мгновения

А за всем этим "флёром" расчётливая прагма двоих из троих присутствующих. Сделка. Сговор. Чистый "профит". Она, дама, лишь маленькая пешка для отвлечения в чужой партии. Мат "шахматному" Королю ставится вероломством стремительного удара. Во многом неожиданного. Исподволь. А пешка, сделавшая дело, вообщем-то больше и не нужна. Она выполнила свою миссию, роль её и была "пешечною". Значит, можно и удалить с доски игры.

Он сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти. Но первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву.(Евангелие от Марка)

Истинность человеческого лица обнажает режиссёр в своём замысле. Порочность бездаря в зависти к таланту. И желание погреться, хотя бы в отблесках чужого гения. Перед нами едва ли не "Амадей"(1984) Милоша Формана где Сальери "пожирает" Моцарта. Перед нами "Маленькие трагедии"(1979) Михаила Швейцера где внутренний Минотавр одного, менее одарённого, разорвал душу "коллеги" ревностно восхищаясь. А "мухи" тут, "мухи" там лишь воздаянием должного за прожитую жизнь. Навозную.